Сергей Долгов:

Науке ничего не известно о вреде генно-модифицированных продуктов

СПРАВКА: Сергей Владимирович Долгов – к.c.-х.н., заведующий станцией искусственного климата «Биотрон» Института биоорганической химии РАН

Сергей Владимирович, расскажите о работах в области генной инженерии, которые проводятся в вашей лаборатории, есть ли какие-то успехи? Какие перспективы существуют в этой области у России?

Я не буду касаться фундаментальных исследований, расскажу лишь о прикладных. У нас в 1990-е гг. осуществлялся проект по улучшению свойств цветов, по заказу голландцев (в то время наука существовала за счет заграничных грантов), мы делали хризантему устойчивой к ряду патогенов и успешно справились с этой задачей. В последние годы мы разработали технологию получения трансгенной пшеницы – основной нашей зерновой культуры. Мы получили пшеницу, устойчивую к гербицидам, она уже прошла полевые испытания. Осуществлен проект по улучшению устойчивости и качества земляники и яблок. Был перенесен ген из тропического растения, у земляники улучшился вкус плодов, она стала более сладкой, повысилась устойчивость к серой гнили. На эту разработку у нас есть международный патент.

Кроме улучшения качеств растений (сейчас мы работаем над засухоустойчивостью пшеницы), есть направление так называемой биопамяти – наработки у растений медицинских, ветеринарных препаратов и биологически активных веществ. (Формулировка неудачная, но что имелось в виду, догадаться можно – КБ.) Как правило, этим можно заниматься с растением, в котором много белка: с бобовыми, зерновыми, ряской. На базе технологии получения трансгенной ряски, которую мы разработали, у нас осуществляется проект по получению растительной съедобной вакцины от птичьего гриппа.

Необязательно пересаживать растениям какие-то инородные гены, можно приучать работать собственные гены растения, что также может привести к каким-то положительным результатам. По такой технологии мы сейчас вместе с селекционерами Тимирязевской сельхозакадемии работаем над улучшением лежкости томатов отечественных сортов, сейчас идут переговоры с иностранцами о покупке лицензии.

Но вообще у нас в стране сложилась парадоксальная ситуация, когда употреблять в пищу генетически модифицированные растения и культуры можно, а выращивать нельзя; законодательство приводит к тому, что мы финансируем американские фирмы. Это, конечно, очень тормозит все соответствующие исследования; так, на устойчивый к колорадскому жуку картофель, разработанный в центре Биоинженерии, лицензию удалось получить лишь сейчас, его разработчик Скрябин бился над этим разрешением почти десять лет.

Я могу совершенно ответственно заявить, что на сегодняшний день науке ничего не известно о каком-либо вреде генетически-модифицированных продуктов, более того, совершенно непонятно даже пока, откуда этот вред может взяться. Так что вся шумиха с запрещениями – исключительно экономического характера. Представьте себе – американцы вырастили новый лежкий помидор, погрузили его в трюм, привезли в Европу и продают в 5 раз дешевле средних цен. Естественно, местные производители будут пытаться этому противостоять, в том числе лоббируя нужные законы.

Иван Стерлигов, http://www.sciencerf.ru/